Арест после айта

Время и люди

Стоял теплый сентябрьский вечер 1947 года, последний день Курбан айта. У имама Абдыкадыра было хорошее настроение: отлично прошел праздник. Тысячи верующих собрались в мечети в первый день айта. Имам не помнил, чтобы столько людей собиралось на праздничную молитву. Верующие не вместились в мечеть - сотни людей молились на территории, окружающей здание. Два года назад закончилась война, жизнь еще была тяжелой, но все надеялись на ее улучшение. Абдыкадыр до праздничного намаза прочитал суры из Корана, чтобы помянуть погибших на фронте и умерших в тылу.

Имам и его супруга Гульшам только что проводили своих близких друзей Малсака и Истыбая. Друзья пришли в последний день айта к имаму со своими супругами. Долго продолжалась их задушевная беседа: они вспоминали, как в 1944 году в этом селе Каргалы они вновь открыли мечеть, закрытую после революции большевиками. Они не хотели расставаться, но уже было поздно. Тепло попрощавшись, они ушли.
Имам Абдыкадыр был из рода ходжей, получил хорошее религиозное образование, будучи выпускником медресе. Он был молод, ему недавно исполнилось двадцать семь лет, супруга была на семь лет моложе. Они поженились три года назад. Жили очень дружно, любили и очень уважали друг друга. В 1945 году у них родился сын Ибрагимжан. Гульшам была беременна, по ее животу уже было видно, что она ждет ребенка.
Уставшие, они легли спать и сразу заснули. Глубокой ночью их разбудил собачий лай, кто-то очень сильно стучал по воротам. Первой проснулась супруга, она стала будить мужа.
- Абдыкадыр, кто-то стучит, надо открыть ворота, просыпайтесь, - сказала она.
- Я уже проснулся, все слышу, - ответил он, одеваясь.
Муж пошел открывать ворота.

 ***
Вскоре Абдыкадыр вернулся домой в сопровождении двух сотрудников НКВД. Вместе с ними вошла соседка Валентина Васильевна.
- Имам, вы арестованы, вот санкция на арест и обыск, - сказал один из сотрудников.
- Я? За что?! Это ошибка!
- Органы разберутся, а сейчас собирайтесь, - сказал мужчина. – Но прежде сделаем обыск. Прошу обратить внимание, что обыск делаем в присутствии понятой, - сказал он, повернувшись к русской женщине.
Имам увидел испуганные глаза Валентины Васильевны. Казалось, что она была напугана больше, чем хозяйка дома. Соседка работала фельдшером в больнице, ее уважали в селе. Приветливая, добрая, она была готова помочь каждому человеку. Ее объединяли с семьей имама очень теплые взаимотношения, она была подругой Гульшам. А сейчас Абдыкадыр прочел в ее взгляде вопросы: «За что? Почему?».
Сотрудники НКВД стали грубо разбрасывать вещи: одеяла, книги... Они долго что-то искали, но ничего не нашли, кроме религиозной литературы. Обыск продолжался три часа. Стало светать, наступало утро. Понятая расписалась в бумаге, которую ей дали. Сотрудники НКВД ушли и увели с собой имама. Гульшам, рыдая, осталась дома. Плакал и их сын, который давно проснулся.

 ***
«Что делать? К кому идти? Кто поможет?» - эти вопросы терзали Гульшам. Собрав всю свою волю, она успокоилась. Женщина решила, что надо идти к Малсаку. Оставив сына Валентине Васильевне, она побежала в соседнее село Майбулак. 
Малсаку недавно исполнилось восемьдесят два года. Но, несмотря на свой преклонный возраст, он не казался стариком. Он был среднего роста, коренаст, почти без морщин, с добрыми и ласковыми глазами, в его теле еще чувствовалась сила. Вырос он в религиозной семье, отец его еще в конце ХIХ века совершил хадж. Любознательный, с большим желанием учиться, он получил неплохое религиозное образование, учился у аульского муллы, знал наизусть многие суры из Корана. Когда большевики закрыли мечеть, преследовали верующих, он открыто совершал намаз, а в последние годы был самым близким помощником имама во всех религиозных делах. Именно они были организаторами второго открытия мечети в 1944 году.
Было раннее утро. Малсак недавно встал, совершил намаз и вышел во двор. Неожиданно он увидел Гульшам, которая бежала к их дому. Она быстро добежала, аксакал увидел ее взволнованный и испуганный взгляд. Малсак спросил:
- Что случилось, Гульшам?! 
- Ночью арестовали Абдыкадыра, сделали обыск, забрали Коран, - ответила она.
- Почему? За что? - вновь спросил аксакал.
- Не знаю, ничего не объяснили, арестовали мужа и увезли в Узун-Агач, - ответила она, рыдая.
- Успокойся, доченька, береги здоровье, возвращайся к сыну, ты ему сейчас нужна. А я разберусь и сделаю все возможное, чтобы вам помочь, - сказал Малсак.
Гульшам ушла, успокоившись, зная, что аксакал им поможет.

***
Малсак любил Абдыкадыра, как сына. Уважал его за чистое сердце и великую любовь к Аллаху. Их познакомил в середине тридцатых годов акын Жамбыл, который очень уважал имама и при поддержке которого они затем открыли мечеть в Каргалы.
«Что делать?» – эта мысль недолго волновала аксакала. Он позвал своего старшего внука и сказал ему:
- Езжай к Истыбаю и привези его ко мне, он мне нужен.
- Хорошо, - ответил внук и поехал на ишаке к Истыбаю.
Истыбай был неграмотным, но искренне верующим. Еще в юности он выучил наизусть, при помощи Малсака, несколько сур из Корана и научился читать намаз. 
Вскоре вернулся внук с Истыбаем. Тепло поздоровавшись, он спросил друга:
- Маке, что случилось? Почему вы прислали за мной внука?
- Исаке, ночью арестовали Абдыкадыра, сделали обыск, забрали религиозную литературу. Надо ему помочь.
- Вы меня очень расстроили. Этот юноша много сделал, чтобы возродить нашу мечеть и вместе с ней мусульманскую веру в наших краях. А в чем его обвиняют? – спросил Истыбай.
- Не знаю. Но я знаю твердо, что имам не виноват, - сказал Малсак.
Оба аксакала пользовались большим авторитетом среди земляков, уважали их и власти. 
Судьба Малсака была необыкновенной. Казах–кочевник, он еще в конце ХIХ века увлекся земледелием, выращивал пшеницу, и на берегу бурной реки Каргалы построил мельницу. После революции мельницу национализировали, а в 1930 году передали колхозу. Хотя мельница была колхозной, но работать на ней мог только Малсак. Сотни своих земляков он спас от смерти в голодные 1932-1933 годы, многим помог в годы войны. Среди них были не только казахи, но и представители других народов, которых Сталин переселил в эти края с Кавказа и Поволжья. За честный труд в годы войны Малсака наградили орденом.
Не меньшим уважением пользовался и Истыбай. Он был главным мирабом колхоза. Только он мог так разделить воду, чтобы она дошла до всех колхозных полей, к каждому двору, никого не обидев. 
- Мы прожили с тобой жизнь бок о бок, Маке, каждому из нас за восемьдесят лет, сыновья наши погибли на фронте. Чего нам бояться?! Мы, конечно, должны помочь Абдыкадыру. Но как?
- Абдыкадыр был не только имамом, но и бригадиром в колхозе. Мало кто в эти тяжелые годы работал так, как он. А сколько денег, вещей он собрал в годы войны в Фонд обороны страны! Поедем в сельсовет, председатель Ораз и секретарь Аден - честные люди, прошли войну, видели смерть, они должны заступиться за имама...

***
Друзья подъехали на арбе к конторе сельсовета. Было восемь часов утра, возле конторы было много людей. Многие из них уже знали об аресте имама. Аксакалы зашли в контору, Ораз и Аден тепло их встретили. Обоим было уже за сорок, фронтовики, имели боевые награды - они до сих пор ходили в солдатских гимнастерках, в которых вернулись с фронта.
- Мы уже слышали, аксакалы, об аресте имама. Жалко, он молодой человек, много хорошего сделал для нашего села. Но чем мы можем ему помочь? – сказал Ораз.
- Напишите объективную характеристику на Абдыкадыра, и с этой характеристикой мы поедем в районный НКВД, - сказал Малсак.
Ораз и Аден молчали, но недолго. Ораз посмотрел на Адена и, увидев его одобрительный кивок, сказал: «Хорошо, мы напишем». 
Ораз продиктовал характеристику на имама, где говорилось, что Абдыкадыр - честный и трудолюбивый человек. В характеристике оба расписались, поставили печать и дали ее в руки Малсаку. Попрощавшись, друзья вышли из конторы.
Вскоре Малсак вернулся домой, чтобы переодеться, где встретил своих односельчан, которых волновала судьба имама. Аксакал успокоил их, сказав, что Абдыкадыр ни в чем не виноват, он должен вернуться домой.
Малсак одел костюм, на котором красовались орден Трудового Красного Знамени, медали, и поехал на арбе в районный центр. Он спустился вниз из Майбулака в Каргалы к дороге, которая вела в Узун-Агач, здесь его ждал Истыбай. Друзья вместе поехали в районный центр. Они не знали, вернутся ли домой, но по-другому поступить не могли. Аксакалы прекрасно понимали, что в стране арестованный человек – это уже «разоблаченный враг народа».

 ***
...В шесть часов утра Абдыкадыра привезли в районный отдел НКВД и сразу стали допрашивать. Он узнал, что его обвиняют во вредительстве. На него вчера поступило анонимное заявление, где говорилось, что он сорвал уборку урожая этого года, что жители сел Каргалы и Майбулак в течение трех дней не работали, а праздновали айт, ходили друг к другу в гости. А имам на праздничной проповеди сказал: «Мы, казахи, в первую очередь, правоверные мусульмане и должны соблюдать все мусульманские обряды, совершать намаз».
- Почему ты сорвал уборку? Кто твои сообщники? – спрашивали его.
- Я не срывал, - ответил имам. 
Абдыкадыра стали избивать, били сапогами по почкам, печени, спине, требуя признания. Он верил, что Аллах ему поможет.
 ***
Только после обеда Малсак и Истыбай приехали в Узун-Агач. У порога здания районного НКВД дежурный их спросил:
- Вы куда, граждане?
- К начальнику, - ответил Малсак. 
- Вас приглашали? У вас есть повестка? – вновь спросил дежурный.
- Нет, но надо поговорить с начальником, - ответил Малсак.
***
Малсак и Истыбай, конечно, помнили страшные тридцатые годы. Никогда им не забыть и 1937 год. В эти годы были арестованы многие их земляки: руководители и рабочие суконной фабрики, учителя, медики, колхозники... 
Большинство из них бесследно исчезло. Страх и ужас поселился в сердцах людей в эти годы. Но война многое изменила, люди ждали перемен, они мечтали о лучшей и сытой жизни. Меньше стало страха, хотя репрессии продолжались, почти все солдаты, которые попали в плен к фашистам, находились в лагерях, целые народы были объявлены врагами и сосланы в Казахстан, Среднюю Азию и Сибирь.
***
Старики вошли в кабинет начальника. Их встретил мужчина лет пятидесяти, с погонами майора, полный, с очень маленькими глазами. Поздоровавшись, он спросил: 
- Что вам надо, граждане?
- Мы хотели узнать, почему арестовали имама Абдыкадыра? – спросил Истыбай.
Начальник хорошо помнил, что имам Абдыкадыр был одним из близких людей к акыну Жамбылу в последние годы его жизни и известен в народе, как «мулла Жамбыла». Увидев двух аксакалов, уважаемых в народе, он задумался, а не сообщники ли они имама.
- Имам обвиняется в срыве уборочной кампании этого года. Большая часть жителей сел Каргалы и Майбулак во время айта не работали, а отмечали религиозный праздник, - ответил начальник.
- Абдыкадыр - не только имам, но и бригадир в колхозе, а уборка была завершена еще до айта. Имам со своей бригадой с раннего утра до позднего вечера собирал урожай на полях. А вот характеристика, данная имаму руководством сельсовета, - сказал Малсак и протянул ее начальнику.
Тот взял характеристику. Внимательно ее прочитал и сказал: 
- Хорошо, мы будем иметь в виду ваше мнение и мнение руководства сельсовета. Но, может быть, имам - законспирированный враг народа.
- Имам - честный человек, - ответил Истыбай.
- Я повторяю: мы будем иметь в виду ваше мнение, а сейчас вы свободны. До свидания, - сказал начальник, вставая. 
Аксакалы, не попрощавшись, вышли из кабинета.
Начальник более двадцати пяти лет проработал в системе НКВД, хорошо помнил репрессии 1937 года. Он чувствовал себя хозяином района, но и он боялся, помня, что забирали и сотрудников НКВД. «Абдыкадыр - непростой человек, за ним стоит народ, у него были особые отношения с Жамбылом, если имам не признается, что он вредитель, надо принимать другие меры против него», - решил он.
 ***
Несколько дней имама избивали, не давали спать, требовали, чтобы он признался, что стоял во главе преступной группы, которая занималась вредительством, выступала против Советской власти. Но Абдыкадыр не признал своей вины и не подписал никаких документов. 
Начальник районного НКВД сообщил об этом в вышестоящие органы. И с имамом расправились по-другому. 27 сентября 1947 года вышел Указ Президиума Верховного Совета республики, где говорилось, что Абдыкадыр за срыв уборочной кампании ссылается в село Акколь Балхашского района.
Это был самый мягкий приговор - мужество имама, заступничество друзей, дружба с Жамбылом сыграли свою роль.

***
Стояли теплые дни конца сентября. Это время, наверное, лучшее в Жетысу. Люди собирали урожай овощей и фруктов. Хозяйки солили или мариновали на зиму помидоры, огурцы, закладывали в подвалы картофель, лук, морковь, яблоки. 
После ареста мужа Гульшам не спала ночами, думала о том, что будет завтра. Но надо было жить, думать о сыне, о будущем ребенке. Она тоже стала готовиться к зиме.
За месяц Гульшам ни разу не встретилась с мужем, ее дважды вызывали на допрос, но она ничего не сказала. Малсак и Истыбай почти ежедневно ее навещали, ждали освобождения Абдыкадыра.
В один из таких дней начальник вызвал к себе имама и дал ему копию Указа, сказав, что он в течение семидесяти двух часов в сопровождении сотрудников НКВД обязан прибыть в село Акколь - в ссылку.

***
Вечером имам приехал к себе домой, его сопровождали милиционеры. Это были молодые мужчины–фронтовики, которые с симпатией относились к Абдыкадыру. Домой к имаму пришли Малсак, Истыбай, другие друзья, единомышленники. Абдыкадыр долго разговаривал с ними. К счастью, мечеть не закрылась, пятничную молитву совершал имам-наиб Малсак. «Главное - мы сохранили мечеть, она продолжает действовать», - с радостью думал Абдыкадыр.
Рано утром друзья проводили Абдыкадыра. Гульшам уезжала с мужем, оставив своего сына матери. Она села в кабину «полуторки», водителем которой был один из милиционеров, вместе с другим сотрудником НКВД в кузов сел муж.
Машина тронулась, имам в последний раз махнул рукой друзьям. Он знал, что вернется в свою мечеть, к людям, которым был очень нужен.

Исмаилжан Иминов, 
писатель-публицист.