Шантаж и доведение до суицида: чем опасен кибербуллинг

«На распространение в соцсетях информации, которую можно расценивать как кибербуллинг, должен быть наложен законодательный запрет», – считают казахстанские юристы, комментируя законопроект по вопросам защиты прав ребенка, инициированный депутатами Мажилиса Парламента, передает Kazpravda.kz.  

Понятия нет, а явление есть

Этот законопроект предусмат­ривает пакет поправок в законы о СМИ, правах ребенка в РК, образовании, связи, информатизации. В справке, распространенной Минис­терством информации и общест­венного развития, приводятся следующие данные: «В 2020 году министерством было выявлено чуть больше 70 тыс. фактов нарушений нашего законодательства в социальных сетях, при этом за I полугодие 2021 года уже выявлено больше 140 тыс. таких фактов. Это является большим показателем того, что администраторы социальных сетей не ограничивают в своих ресурсах такие материалы, как порнография, суицид, пропаганда экстремизма и терроризма, онлайн-продажа наркотиков и оружия и т. д.

Кроме того, мониторинг информационного поля показывает, что с развитием технологий травля перешла в Интернет. Фиксируются факты травли как в отношении взрослых, так и детей. Обычно травля происходит в закрытых группах и сообществах, где ­выявить такие факты, не имея доступа, сложно.

Все знают про ставшие супер­популярными в социальной сети «ВКонтакте» суицидальные группы с разными хэштегами (#cинийкит, #тихийдом, #китыплывут­вверх, #морекитов), где мониторинг выявил много материалов суицидального характера в отношении подростков. Несколько месяцев ушло у минис­терства на удаление материалов из социальной сети. Мониторинг сейчас фиксирует новые группы в социальных сетях, направленные так же на подростков.

С 2019 года министерством было выявлено больше 250 фактов, связанных с распространением информации, пропагандирующей суицид. Таким образом, нам необходимо наладить контакты со всеми представительствами иностранных социальных сетей».

В законопроект в первую очередь вносится понятие «буллинга/кибербуллинга», которое пока отсутствует в нашем законодательстве.

– Содержание и природа данного термина или явления хорошо известны представителям сферы информационных технологий, а также лингвистам, – рассказывает доктор юридических наук Эдуард Мухамеджанов. – Для широких кругов нашего общест­ва этот англицизм не совсем понятен, но по сути хорошо известен. Слово «bullying» в переводе с английского означает травлю, с которой представители старшего поколения знакомы не понаслышке. Ее в СССР организовывали творческие союзы в отношении своих коллег по перу или иным видам творчества. Новизна кибербуллинга лишь в том, что такая травля осуществляется не в конкретном коллективе, а в социальных сетях, через Интернет, электронную почту, SMS и так далее, где то или иное лицо осуществляет письменное общение с собеседником или группой собеседников в режиме реального времени.

Учитывая, что Интернет – это глобальная сеть мирового масштаба, то и такое отрицательное явление, как интернет-клевета (кибербуллинг) получило такое же распространение. Сегодня борьба с этим асоциальным явлением осуществляется на меж­дународном уровне. 11 ноября мировое сообщество ежегодно отмечает День борьбы с кибербуллингом.

Что касается последнего времени, то в связи с пандемией коронавируса вырос процент общения граждан в социальных сетях, а вместе с этим возросло количест­во случаев интернет-клеветы, угроз, оскорблений, шантажа. Всплеск этих явлений был вызван их анонимностью и отсутствием соответствующей ответственнос­ти за них.

– Так чем же опасен этот кибербуллинг?

– Это явление многолико. Так, например, интернет-клевета час­то становится основой для шантажа, давления на бизнес, дискредитации людей и институтов, провоцирует травлю, агрессию, угрозы, которые перерастают в реальное насилие – убийства и доведение до суицида. Все это превращает борьбу с кибербуллингом в весьма сложную правовую проблему, – отвечает Эдуард Мухамеджанов.

Особенно остро она затрагивает детей. Всем известны случаи суицидов подростков, которые совершались под влиянием суи­цидальных групп с разными хэштегами в социальной сети «ВКонтакте». И сегодня мониторинг свидетельствует о наличии в них большого количества материалов суицидального характера в отношении подростков. Кроме того, по данным ­социологических исследований, подростки, становясь жертвой агрессии в Интернете, в 2,5 раза чаще испытывают страх, чем взрослые. Все это отрицательно влияет на их неокрепшую психику, а порой приводит к стрессам.

Тенденция общественного привыкания к кибербуллингу также таит в себе опасность, так как снижается критичность общественного мнения к ложной информации, агрессии, травле, клевете. Оттуда следующий порочный круг – отсутствие активной общественной позиции по этим вопросам приводит к еще большему росту случаев безнаказанного кибербуллинга.

– А как с ним бороться?

– Так как это явление для нас ново, то строго определенный алгоритм борьбы с кибербуллингом в нашей стране отсутствует, хотя почти все публичные сети, «Twitter», например, предлагают техническое решение этой проб­лемы. В административном и уголовном законодательстве респуб­лики есть правовые меры борьбы, если не с этим явлением, то с теми деяниями, с помощью которых оно реализуется. Это, к примеру, вымогательство, оскорбление, угроза, клевета, шантаж или доведение до само­убийства. При этом рассмот­рение фактов правонарушений правоохранительными органами и судами осуществляется только на основании заявлений самой потерпевшей стороны. В связи с чем лицо, в отношениие которого осуществляется кибербуллинг в социальных сетях, а также его законный представитель (если речь идет о несовершеннолетних) имеют право обратиться в правоохранительные органы с заявлением по фактам травли в социальных сетях. Так как существующая практика реагирует на уже свершившийся факт, когда имеет место определенное вредное последствие, то сейчас перед законодателем стоит задача создать такую норму, которая упреждала бы рассматриваемое явление до наступления вредных последствий, – поясняет Эдуард Мухамеджанов. – Например, гражданин, столкнувшийся в социальных сетях с травлей в отношении себя, имеет право также параллельно обратиться в Министерство информации и общественного развития или иной компетентный государственный орган для оперативного удаления в социальных сетях противоправной информации, распространяемой о нем или его бизнесе.

– Поможет ли такой правовой акт в ограничении действия соцсетей?

– Цель этого акта должна состоять не в ограничении соцсетей, а в запрете распространения в них ложной, порочащей честь и достоинство информации. Сложность разработки такой нормы или закона состоит в том, что любой поверхностный подход к его содержанию может привес­ти к нарушению конституционных прав, свобод и гарантий. Например, свободы слова, информации, плюрализма мнений и других. Такой законопроект, на мой взгляд, должен приниматься параллельно с законом об обязательной регистрации иностранных мессенджеров и социальных сетей в Казахстане, с законом о праве на забвение и другими, – говорит эксперт.

Есть и другие сложности, которые связаны с оценкой тех или иных комментариев и отнесением их к кибербуллингу. Конечно, все это не говорит о том, что поднятая проблема не должна иметь своего решения. Речь идет лишь о том, что любой правовой акт должен четко определять круг вопросов, которые он призван регулировать, быть до предела точным и конкретным, чтобы избежать злоупотреблений со стороны правоприменителей.

Первая «ласточка»

Понятия «кибербуллинг», то есть травля в соцсетях, в казахстанском законодательстве еще нет, однако в Алматы уже было рассмотрено дело, которое адвокатское сообщество республики прокомментировало в соцсетях именно как кибербуллинг.

– В деле, которое рассматривалось в Бостандыкском районном суде Алматы и Алматинском городском суде, речь шла именно о кибербулинге, – уточняет Таир Назханов, один из адвокатов, участвовавших в этом деле. – Руководитель известного общественного фонда распространила на своей странице в социальной сети Facebook сведения, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию руководителя другого НПО. А именно – не имея документальных подтверждений, то есть голословно обвинила ее в том, что она, среди прочего, занимается нецелевой растратой грантов и что она находится под следствием. При этом под своим постом общественница незаконно использовала изображение своего оппонента, которая обратилась к нам за помощью. Так как ответчица не смогла доказать свою позицию, то в итоге суд первой инстанции признал опубликованные ею сведения не соответствующими дейст­вительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию нашей клиентки. Суд также обязал ее опровергнуть распространенные ею сведения на личной странице в социальной сети Facebook, не удалять опровержение в течение одного года и прекратить использовать изображение подавшей на нее в суд истицы, а также взыскал с ответчицы сумму компенсации морального вреда и все судебные расходы. Позицию суда первой инстанции поддержал и суд апелляционной инстанции.

Казалось бы, законы в стране работают, но дело в том, что выплатив небольшие суммы компенсаций, написав с явным одолжением опровержение, люди в соцсетях не успокаиваются и продолжают оскорблять, клеветать и распространять всяческие порочащие сведения. Почему так происходит? А потому, что они наверняка знают, что никакой судимости и реальных наказаний за их слова не будет. Между тем такие деяния несут большую общественную опасность, так как сведения в Интернете распространяются очень быстро. И что прискорбно, пользователи сетей, руководствуясь эмоциями, бездумно верят блогерам, забывая и про критическое мышление, и про собственное мнение, то есть они становятся ведомыми.

– Тем, кто оказался в такой же неприятной ситуации, как наша клиентка, я бы настоятельно рекомендовал разрешать спор в правовом поле. Для этого я бы хотел дать небольшую рекомендацию – пятиступенчатый тест о том, как определить, что сведения являются задевающими честь, достоинство и деловую репутацию. Во-первых, сведения распространены в соцсетях. Во-вторых, они не соответствуют действительности. В-третьих, человеку, о котором идет речь, не понравились распространенные про него сведения, так как они могут быть превратно истолкованы. В-четвертых, речь идет о конкретном лице или его можно идентифицировать. И, наконец, в-пятых, эти сведения преподнесены как факты, а не оценочные суждения, – отметил Таир Назханов.

Установив соответствие информации вышеназванным пяти пунк­там, можно смело обращаться в суд с исковым заявлением для защиты личных неимущест­венных прав. И еще один совет от адвоката всем пользователям соцсетей: перед тем, как публиковать информацию в Интернете, необходимо предварительно убедиться в достовернос­ти ее содержания.

 

Галия Шимырбаева, «Казахстанская правда»